ЭТА ТЕМНОТА ДАЁТ ТЕБЕ ДРУГОЙ ВЗГЛЯД

—  Женя, расскажи, пожалуйста, немного о себе. Где ты училась?

— Я училась на филфаке в педагогическом университете, но поступала я в театральный, очень хотела быть актрисой.  Лет с двенадцати я занималась в детских театрах. Прошла первый и второй тур, рассказала стихотворение, показала импровизацию. А на третьем туре нужно было петь. С пением у меня, мягко говоря, очень плохо. Я учила песню под гитару. Думала немножко гитарой голос заглушить. И учила два месяца песню про кошку "Машины времени". Неожиданно третий тур провели раньше. Мне говорят: "Спойте что-нибудь". Я испугалась: "Ой, а у меня гитары-то нет". "А зачем вам гитара? Просто спойте". Я попросила комиссию подождать и побежала искать гитару. Инструмента я не нашла, вернулась обратно. Вместо того, чтобы спеть песню, которую я учила, я почему-то начала ужасным голосом петь: "Облака, белокрылые лошадки...". Спела я две строчки, мне сказали "спасибо". Даже не прослушали третьей строчки (смеётся). В общем, я не прошла. Для меня это была такая трагедия. Я была уверена, что  пройду. Единственное место, куда я успела подать документы, особо не готовясь – это филфак педагогического университета. У меня всегда было хорошо с русским языком и литературой. Я ходила по этим коридорам и рыдала. Тем не менее, пять лет я отучилась, по специальности не работала, сразу же пошла в журналистику.

— Расскажи теперь о театре-невидимке. Что это такое?

— Это театр, где используются все средства коммуникации со зрителем, кроме визуальных. Все зрители (слабовидящие дети, обычные дети, взрослые) приходят с тёмными повязками на глазах, чтобы все были в равных условиях. Восприятие действия происходит через тактильные ощущения, звуки и запахи. Спектакль театра-невидимки – это спектакль, который воспринимается с закрытыми глазами.

— Помнишь ли ты тот момент, когда тебе пришла идея создать спектакль-невидимку?

— У меня есть подружка Юля Подольная, она сейчас живёт в Дубае. Она всё время приносила мне прогрессивные идеи. Юля рассказала, что есть такой театр в Москве. Она сходила к ним на спектакль. Я подумала: как это интересно! Как это отличается от всего, к чему мы привыкли. Кажется, что ты убираешь какую-то часть восприятия, а на самом деле добавляешь, потому что в голове часто происходит намного больше. Наше воображение может строить более объёмные конструкции. Отсутствие визуального ряда как раз может дать зрителю этот объём. Я тогда так была этим очарована! Потом забыла про это, занялась проектом больничной клоунады "Дом в горошек", мы поставили первый спектакль "Флумбрикос". Мысль о театре-невидимке меня не покидала. Я написала первый грант, но тогда не было определённой темы. Оказалось, что это ошибка: хотелось быстро подать на грант, а литературного материала не было. У меня есть любимое произведение "Вино из одуванчиков" Рэя Брэдбери. Как-то в августе  я шла по лесу и вспомнила про эту книгу. И, видимо, где-то у меня внутри совместилось моё желание создать спектакль и воспоминания об этой книге. Я подумала, что здорово было поставить спектакль-невидимку именно по этому произведению, передать это ощущение лета, детства. Без визуального ряда. Да, это случилось где-то на даче, летом, в августе (смеётся).

— Насколько я знаю, до этого ты тоже работала над необычными спектаклями?

— Мы поставили спектакль "Флумбрикос" с клоунами проекта "Дом в горошек". Это такой интерактивный спектакль с применением техники цветного теневого театра. У нас был город, который превращался в море. Это история про мальчика, который хотел спасти бабушку от неизвестной лиловой болезни (типа ветрянки) и поехал искать лиловое яблоко в горошек. Они отправляются в морское путешествие. На специальном экране мы двигали цветными теневыми куклами. Эти куклы определённым образом подсвечивались. Пожалуй, это единственное, что было до этого.

— К работе над этим спектаклем-невидимкой подключены слабовидящие дети?

— Когда у меня возникла идея этого спектакля-невидимки на основе повести Рэя Брэдбери, я просто хотела брать его и ставить. Я поговорила со своей подругой Любой Винк. Она драматург, перформер, художник в широком смысле слова. Люба предложила: "Слушай, а может, вообще сделать это как спектакль – лагерь детский?" Мне так понравилось это сочетание "спектакль-лагерь"! Я тут же поняла, что так и надо делать. Ведь чем лучше мы поймём этих детей, их мир, тем проще нам будет сделать для них спектакль. Это во-первых. Во-вторых, общение с детьми поможет нам вспомнить и своё детство. Хотелось подсмотреть даже немножечко за ними, как они изучают мир летом. Про это же и книжка. Мы подумали, что нам нужны дети примерно девяти лет, так как  герой книги – девятилетний мальчик.

     Я пошла в школу для слабовидящих и незрячих детей, презентовала наш проект. К лету у нас уже была небольшая группа. Изначально я думала, что с нами будет заниматься человек двадцать. Конечно, это была утопия (смеётся), потому что многие дети разъезжаются в лагеря, у них хорошо организован летний досуг. У нас было в группе четыре ребёнка, но зато с мамами. У нас сложилась такая команда: я как руководитель проекта, драматург Люба, которая собирала материал, и Настя Макрушина. Настя отвечала за работу с детьми, была модератором этого игрово-образовательного процесса.

      Мы разработали десять занятий. Чаще всего мы собирались на берегу на острове Татышев. Наша задача была проводить встречи там, где есть максимальное разнообразие природных объектов: и камешки, и лес, и песок. Мы выбрали бережок без людей на острове  и там собирались. Приносили пледы туда, чаёчек, сок, фрукты, печеньки. Каждое занятие начиналось с какой-то маленькой игры для вхождения в процесс, потом обязательно читали кусочек повести "Вино из одуванчиков", немного обсуждали его с детьми, потом у нас была занятие по теме встречи. Например, на первом занятии мы дали детям и взрослым (мы хотели, чтобы мамы тоже участвовали) задание найти артефакты, с которыми у них  ассоциируется лето. Для кого-то это цветочки, для кого-то – трава, мох. Все участники положили свои артефакты в коробочки, чтобы никто их не видел. Потом мы всем завязали глаза, и нужно было угадать по запаху, что это такое. Тогда мы собрали коллекцию ароматов лета с помощью вот этих артефактов. Потом у нас всегда был пикничок – мы сидели, просто разговаривали. Родители тоже включились, хотя мы переживали насчет этого. Это были дети из одного класса, родители друг друга знали. Позже нам рассказали, что никогда не видели, чтобы одна из мам смеялась. А с нами она смеялась. Для меня это был такой вдохновляющий момент.

     На другом занятии мы делали маленькие спектакли. Проводили такие путешествия. Я тогда только приехала с Алтая. Я завязала всем глаза и рассказала про наш поход. На слушателей брызгала вода из водопада, потом они как будто бы прятались в шалаше, и был сильный дождь (я их поливала из лейки), потом они ели бутерброд с огурцом. В общем, создавала вхождение в моё маленькое путешествие.

А дети пошли по другому пути: они нас отправляли в несуществующие миры. Они нам тоже завязали глаза и стали придумывать историю. С помощью артефактов, звуков и запахов они должны были в эту историю погрузить. Дети нас привели в пещеру дракона, собрали какую-то пену с берега Енисея и сказали нам: "Мы принесли вам омолаживающие слюни дракона". Намазали нас. Было неприятно, потому что начинаешь верить уже, что это слюни. У детей получилось сделать эту историю про пещеру дракона такой осязаемой.

      На другом занятии дети прятали клад и должны были звуками нас направить к нему. Было занятие, где мы создавали оркестр из звуков природы. Нужно было найти звуки, которые можно издать с помощью природных объектов. Камешками постучать, побулькать водой, мячиком побить об землю. Потом мы создали такой оркестр. Понятно, что у нас получилась какофония, но тут был важен процесс поиска этих звуков. У детей были палочки, им больше всего нравилось дирижировать. Вот они на тебя показывают, и ты дико быстро мешаешь ложечкой чай в кружке (смеётся). Какая-нибудь мама стучит палкой о палку. Вот так создаётся такой... не оркестр, а набор звуков, так скажем. В конце мы даже попели песню, которую предложила Настя Макрушина. Она отвечала у нас за командообразовательную часть. Мы снимали фильмы про свои мечты, пригласили художника по картону из "Картонка Gallery". Каждый озвучивал какую-то свою мечту. Например, Добрыня хотел быть львом, а его мама мечтала стать актрисой. Они вырезали это всё из картона, и мы делали такие маленькие истории. Так у нас получилось десять занятий.

      На последнее, десятое, занятие мы пришли к ним в школу в сентябре. Их было уже много, целый класс. Мы делали такое коллажное сочинение на тему "Как я провёл лето". Я принесла кучу журналов, дети вырезали картинки. Стоит отметить, что дети, с которыми мы работали, – это не незрячие дети. Это слабовидящие дети. В принципе, они видят, могут читать, писать. А тогда в классе была девочка, которая не видела совсем. Мы с ней повзаимодействовали, было интересно и трогательно. Это совсем по-другому. Мы больше с ней разговаривали, она формировала свои запросы на коллажи. Кроме того, в рамках этой лаборатории мы записывали интервью с детьми. Мы начинали интервью с простых вопросов, а потом задавали вопросы довольно сложные. Было интересно, что могут ответить дети. Нам очень хотелось узнать их отношение к жизни и смерти, потому что в повести  Рэя Брэдбэри "Вино из одуванчиков" эти темы проходят такой красной нитью. Герой в первый раз сталкивается с понятием "смерть", чуть не умирает, это для него кризисный момент. Одновременно с тем, что лето – это такая радость, запахи, сбор земляники. В то же время герой сталкивается с какими-то вещами новыми и страшными. Мы не хотели, конечно, детей через это проводить, но решили немножко затронуть эту тему, узнать их отношение к этому. Что такое "быть живым"? Мы задавали детям этот вопрос. Что такое "смерть"? Ещё спрашивали про их летние приобретения и потери. Главный герой повести вёл такой дневник – "Открытия и откровения". Нечто подобное мы пытались сделать с детьми в ходе этого интервью.

— Какие-то интересные ответы детей запомнились тебе?

— Я так давно их не прослушивала... Когда я спрашивала про какие-то потери, например, девочка Юля ответила : "Вот я только купила мороженое, первое за лето. Я шла, и это мороженое у меня упало из стаканчика вафельного. Это была такая потеря" (смеётся). Про приобретения дети в основном говорили про друзей: "Я поехал в лагерь, и там у меня появился друг". Мы ещё спрашивали, что такое детство, когда человек перестаёт быть ребёнком. Дети отвечали: "Когда ты взрослый, ты уже не можешь делать то, что ты хочешь".

— Женя, что включал в себя сбор драматического материала?

— Запись интервью, само общение с детьми. У нас есть первая версия и вторая версии сценария. В первой версии вообще не было интервью с детьми. Мы их тогда записывали больше для вдохновения, но потом я подумала, что было бы классно их использовать, например, перед спектаклем. У нас же есть фотографии детей, их «картонные мечты». Я придумала, что можно сделать такую маленькую выставку, это даже мог бы быть шалаш, в котором зритель надевает наушники и слушает перед спектаклем вот эти интервью детей. Не хотелось, чтобы этот материал пропал.

    Первая версия нашего сценария была написана Любой только по тексту Рэя Брэдбери. Была такая идея, что сам Брэдбери переживал кризис, когда писал свой роман. Мы размышляли над этим, когда создавали материал, что у человека бывает два кризиса: первый – детстве, когда он понимает, что жизнь не вечна и что он, возможно, когда-то тоже умрёт. Это первое осознание. А второй раз – когда у человека случается кризис сорока лет, кризис среднего возраста, когда он вдруг опять понимает, что может умереть. Как будто бы между этими двумя кризисами ты живёшь, об этом сильно не думая, а потом вдруг опять начинаешь думать. У нас возникла такая мысль о том, что у Рэя Брэдбери мог быть как раз такой кризис.

Герой книги Дуглас тяжело болеет и чуть не умирает, но всё-таки выживает. Приезжает этот волшебный продавец всяких разностей, он привозит прохладный воздух с разных уголков земли. И этот прохладный воздух спасает его от жара. Это что-то волшебное, какая-то вера в чудо. Погружение в какое-то наивное восприятие мира спасает этого мальчика и, может быть, спасает самого Брэдбери от этого кризиса. Его книги были его спасением. Мы решили, что написав эту книгу, он свой кризис пережил. Это мы глубоко, конечно, пошли. Было интересно, мы написали этот сценарий и начали репетировать. И вдруг мы поняли, что эта конструкция очень тяжеловесная. Если бы это был обычный визуальный спектакль, она была бы прекрасна. Это же для нас совершенно новый опыт – создание спектакля-невидимки. В процессе работы над материалом мы поняли, что он совершенно не воспринимается. И тогда решили его переделать. Возможно, вторая версия будет включать в себя кусочки этих интервью.

 

Оказалось, что это долгий процесс

        Когда мы начали работать над спектаклем, мы поняли, что он не сделается быстро. Сначала у меня был такой план: в сентябре мы заканчиваем лабораторию, пишем сценарий, в ноябре начинаем репетиции с актёрами-клоунами проекта "Дом в горошек", к концу декабря ставим спектакль. Прошлый спектакль мы поставили довольно быстро, а тут оказалось, что эта работа более тонкая. И так не хотелось подходить к ней нахрапом.

       Лена Шеина, больничный клоун, предложила прикольную модель работы: мы начинали все репетиции с закрытыми глазами. Приходили актёры, надевали повязки, и мы пробовали ощущать этот мир в повязках. Мы так существовали примерно сорок минут до начала репетиции: ходили, разговаривали, наливали себе чай. Мы приносили из дома разные вещи, чтобы определять запахи. По сути, у нас получилась вторая лаборатория, но теперь уже с актёрами (смеётся).

       Оказалось, что это долгий процесс. Я люблю всё делать быстро, я не привыкла к такому. Получается, что нужно учиться этому, здесь хочется идти короткими прочувствованными шагами. Я бы так это назвала. В общем, мы начали вгружаться в репетиции и поняли, что сценарий этот не подходит. Люба стала его переделывать. Мы продолжали собираться, репетировали,  рассказывали про своё детство. Теперь у нас Рэй Брэдбери как будто бы смешался с детскими интервью, нашими разговорами в этом процессе создания. Я надеюсь, что новая версия сценария будет готова в августе (смеётся). Мы сейчас на каникулах, в сентябре возобновим репетиции. Думаю, новая версия будет включать в себя не только детские интервью, но и воспоминания о детстве наших клоунов. Сейчас это кажется очень хорошим ходом.

      У нас же ещё была образовательная часть. Был куратор Екатерина Негруца.  Они первыми в России начали создавать спектакли-невидимки, проект называется "Invisible shows", работают на базе театра при доме Булгакова в Москве. Они сначала делают спектакль, а потом возят его по западной части России в дома-интернаты для незрячих и слабовидящий детей. У них первый спектакль был "Вольке" – про мальчика, привидение и добрые дела. Потом они стали брать более сложный материал, поставили "Чучело" по повести В. Железникова, "Белые ночи" по Достоевскому. Уже больше десяти лет они этим занимаются.

         Катя Негруца была у нас куратором. Мы подключались к зуму, и она нам всё рассказывала. Там так много нюансов! Я была удивлена, что нужны беззвучные вентиляторы, которые должны проветривать помещение после каждого запаха. Например, у тебя в спектакле Новый год, папа принёс мандарины. Ты запустил запах мандаринов. Как только ты перезапустил действие, и папа пошёл в свой цех чинить механизмы, у тебя должен быть вообще другой запах. Этот мандариновый запах нужно как-то убрать. Что делают мандарины в цеху? Нужны вентиляторы, которые этот запах просто уберут, чтобы ты в следующую сцену мог пустить  какой-то другой звук или запах. Много ароматов - это тоже очень сложно. У тебя должны чередоваться действия, запахи, тактильные ощущения. Любой вентилятор ты нажимаешь, и он будет гудеть. Если ты показываешь что-то про 16 век, у тебя не может гудеть вентилятор. Да и вообще этот звук не нужен, если его нет по сценарию. Катя нам рассказала, что они брали кулеры для компьютеров, чтобы выдувать запахи.  Эти кулеры совершенно бесшумные. Есть вот такие технические моменты, о которых даже не догадываешься.

 

Нельзя подходить очень близко, делать резкие движения

     Кроме этого, нужно учитывать тонкости взаимодействия со зрителями в таких спектаклях. Дело в том, что когда у человека завязаны глаза, он находится в очень уязвимом состоянии. Особенно дети. Зритель не понимает, с какой стороны что может произойти. И ты должен максимально бережно обращаться с аудиторией. Нельзя подходить очень близко, делать резкие движения. Если ты придумал, что у тебя в спектакле появляется какое-то животное, например, кошечка, ты должен это так представить, чтобы человек понимал, что эта кошечка сейчас медленно к нему приближается. А не так: "Кошшшка!" И она накидывается на зрителя (смеётся). Иначе зрители будут себя чувствовать очень небезопасно.

Есть так много психологических и технических нюансов, о которых Катя нам рассказывала. Спасибо ей. Она поделилась с нами советом, где можно купить запахи для спектаклей. Есть такой бренд "Библиотека ароматов". Конечно, ты можешь заказать через интернет масло хвои. Оно придёт – и будет пахнет баней, а не лесом. И даже в "Библиотеке ароматов" не все запахи нам подошли. Это на самом деле объёмная работа. 

Интересный момент про звуки. Оказалось, что лучше всего использовать живые звуки, которые здесь и сейчас воспроизведены актёрами. Это процесс поиска. Как, например, тебе создать звук качели? У Кати в спектакле "Чучело" было несколько помещений. В каждое помещение заходили дети и открывали двери. Ручки в дверях в комнату дедушки и комнату учительницы не должны звучать одинаково. Если у них четыре двери, они берут четыре разные ручки. Ты понимаешь? Вроде бы, кажется, ручка да ручка, пусть скрипит как-нибудь. Нет. Ручки должны скрипеть по-разному. Ещё они много работают с имитациями звука.

— Как в немом кино?

— Да. Например, скрип по снегу можно сделать кулаками по крахмалу. Вот они много подобного делают. Мы пока используем простые звуки. Это целое исследование для нас. Получилось знаешь как? Вроде бы мы проводили лабораторию и делали спектакль для детей. Потом, когда начали работать и поняли, что это всё растягивается на время, и начали использовать "детские" упражнения для наших клоунов, у нас каким-то образом родилась вторая лаборатория – уже для взрослых. То, что мы делаем на репетициях, оказалось для них особенным чувственным опытом, который может им помочь в больничной клоунаде. Вот это круто получилось. Этот опыт обостряет ощущение реальности, ощущение людей, и влияет на взаимодействие с детьми и родителями. Сейчас у нас процесс "заморозился" до конца августа. Сейчас у нас дедлайн – конец ноября. Хочется, чтобы этот спектакль про лето вышел зимой (улыбается).

 

Подарить кусочек лета

— Сначала мы решили поторопиться, но потом замедлились. Во-первых, быстро работать было невозможно, слишком много нюансов нам открылось. Во-вторых, хотелось идти медленно.  В том числе, если бы мы поторопились и сделали бы это в конце весны, получилось бы не такое объёмное погружение. Ты приходишь на такой спектакль в ноябре, вокруг снег и вьюга, холодный ветер и дождь, а ты погружаешься в лето. Это совсем другое ощущение на контрасте. Мне кажется, даже воображение срабатывает по-другому в этом случае.

— Женя, кто входит в команду, которая работает над этим проектом?

— Я как режиссер и руководитель этого проекта, куратор из Москвы Екатерина Негруца, драматург Люба Винк, педагог-организатор Настя Макрушина и команда наших больничных клоунов: Катя Мишанина, Алёна Голубева, Олег Марфин, Оля Сидоркина, Оля Быкова, Лёша Марьясов, Лена Шеина, Ира Орлова.

— Вам удалось получить грант после второй заявки?

— Нет, грант мы не получили. Нас поддержали резиденты делового клуба “Миллиард” и ООО “Управление строительством 604”. 

— Какое оборудование и материалы у вас уже есть в наличии?

— Мы уже купили запахи. Есть такая компания "Библиотека ароматов". В их каталоге бывают  такие запахи, как "Сырая земля", "Хлебушек". Они собирают необычные ароматы: запах прелых листьев, свежеиспеченного хлеба, бабушкиной булочки. Это духи, которыми пользуются люди. К сожалению, мы не могли их понюхать, заказали просто по названиям. Оказалось, что не все запахи нам подходят. Например, вот этот запах свежеиспеченного хлеба оказался таким дрожжевым. Не знаю, будем ли его брать в спектакль или нет. Есть прямо подходящие запахи, например, аромат травы после грозы. Хотя не всё нам подошло, остальные запахи будет брать просто из жизни. Будем эту булочку сами печь или покупать и разогревать (смеётся). Вот эти специальные ароматы определённым образом распространяются: немного воды добавляешь, капаешь их на тряпочку, подставляешь под вентилятор. Их нельзя просто брызнуть в воздух – тогда этот запах осядет на пол, и ты от него никак не избавишься, ты не сможешь его сменить потом в нужное время.

Какое ещё оборудование? У нас есть такие большие колонки, которые можно ставить в разные части сцены. С их помощью можно создать эффект какого-то движения, чтобы поезд, например, двигался от одной точки к другой. Если бы была одна колонка, то этот эффект потерялся бы. Когда создаётся объёмный звук, ощущения зрителей усиливаются. Мы взяли уже вот эти колонки, максимально большие бесшумные вентиляторы и кулеры, которые могут как распространять ароматы, так и выветривать их.

— Кулеры для компьютера? Эксклюзивная сборка будет.

— Да, для компьютера. Да, надо будет просить кого-то из ребят сделать им хорошие подставки. Мы же девочки, с этим очень сложно у нас. Ещё должны быть розетки, которые с пульта включаются, чтобы не было никаких щелканий.  Технических моментов очень много. Плюс ещё какая сложность: актёрам нужно очень чётко действовать, каждый шаг должен быть продуман. Если ты, например, запускаешь камешек в воду, нужно рукой его смахнуть, а за спинами зрителей камешек падает в воду. Должны быть чёткие схемы действий.

Плюс у нас же появилось много всяких-разных музыкальных инструментов. Может быть, где-то что-то из них пригодится нам. Всё остальное мы будем брать у природы. Я, например, проводила эксперименты, думала, как же нам сделать запах травы. У меня полный холодильник замороженной травы в пакетах. Надо ещё будет подумать, как её размораживать, может быть, залить кипятком.

 

Достать из себя новые способы почувствовать себя живым

— Женя, были ли у тебя какие-то личные инсайты во время работы над проектом?

— У меня сильный был инсайт на тему жизни и смерти. Честно говоря, когда я раньше читала эту книгу, для меня это было таким чтивом, которое меня вдохновляло. Я получала удовольствие от языка Рэя Брэдбери, как это всё описано. Он создаёт такие конструкции словесные, которые помогают тебе создавать картинку внутри себя. Ты прямо это всё ощущаешь. Почему мы взяли этот текст? Его можно как будто бы прямо потрогать.

Но когда мы начали уже работать над сценарием, неожиданно в тексте начали открываться "ящички" (смеётся), которых я раньше и не замечала. Может быть, у меня просто время пришло об этом подумать. Это книга, по сути, про жизнь и смерть. Про осознание и прочувствование того, что я живой. Не скажу, что книга решила все мои вопросы на эту тему, но она дала мне толчок к размышлениям. Ты понимаешь, что жизнь конечна, что есть смерть. Когда ты точно это понял, ты как будто бы можешь достать из себя новые способы почувствовать себя живым. Это даёт тебе возможность ощутить большую полноту жизни. Если ты этот вопрос немножечко в себе решил, ты можешь более свободно идти по жизни и наслаждаться ей. Меня книга натолкнула на эту мысль.

Лаборатория с детьми тоже немного изменила меня. Я стала больше замечать красоты. У меня много разных процессов одновременно происходит. Моя память стала более острой. Не только визуальная память. Я как будто бы начала вспоминать свои ощущения того времени, когда я была маленькой. Повлияло ли на меня общение с этими детьми и эта книга? Да, наверное, как-то повлияло. Мы же много проводили занятий без визуальных рядов. Самое смешное, что я вообще-то визуал, всё мыслю визуально. А тут мне пришлось отключать зрение. Сначала было некомфортно, а потом вдруг я увидела этот объём. Через прикосновения, запах. Даже если ты сидишь и ничего не делаешь. Как будто бы эта темнота даёт тебе совсем другой взгляд. Это так и есть.

Жизнь, конечно, интересная штука. Так совпало, что весной меня позвали поучаствовать в читке в театре "Вспышка". Просто обалденная пьеса, называется "Не зря". Этот текст основан на рассказах незрячих людей. У меня тогда аж мурашки побежали. Авторы текста Борис Павлович и Элина Петрова. Борис работает режиссером в Питере, у него много проектов, самый известный из которых "Лес", спектакль "Грибница". Он долго занимался проектом "Разговоры", у них была квартира в Питере, где ставились инклюзивные спектакли с участием детей-аутистов. Элину я вообще обожаю. Я когда-то была у неё на драматургической лаборатории здесь в ТЮЗе. Я просто влюбилась в этого человека. Она потрясающая, очень мягкая. Умеет создать такую атмосферу, в которой тебе уютно и легко творить. Я смотрю, ещё и Элина здесь в качестве драматурга. В этой пьесе перемежаются документальные отрывки из интервью с незрячими людьми и тексты Элины и Бориса. Мы начали работать над читкой. Я в очередной раз поняла, насколько это интересный мир. Это не мир людей, которые чего-то лишены. Это мир людей, которые просто смотрят по-другому. Например, одна девушка чувствует любовь одной половиной своего тела, а остальные эмоции – другой. Вот так вот, понимаешь? Это другой вектор восприятия. Удивительно. Бывает, люди, которые потеряли зрение, воспринимают мир через образы цветов. Крик – это красный цвет. Понимаешь, что это даже какой-то другой подход к чувственному восприятию мира. Это так интересно. Что это для меня? Понимание того, насколько ещё мир нами не изучен. Вот что я поняла во время этого проекта. Мир можно изучать через что угодно. Как много ещё интересных дверей, которые мы не открывали. Никогда не будет тебе скучно, потому что ты можешь через разные двери, форточки заходить.

  — Женя, на какой стадии сейчас работа над спектаклем?

— Сейчас мы доделываем сценарий уже с учетом всех добавлений. В конце августа мы возобновляем репетиции. В конце ноября должна быть премьера. 

—  Дети, которые участвовали в лаборатории, тоже придут на премьеру?

— Конечно. Всех мы, конечно, пригласим. Это наши главные участники и главные наши гости.

P.S.

Когда диктофон был уже выключен, Женя добавила:

— Я тебе не сказала, что нам вообще-то страхово. Но мы идём вперед маленькими шажками.

Беседовала Екатерина КАЗАНКОВА

Спектакль-невидимка 6D «Одуванчиковое лето» по произведению Р. Брэдбери «Вино из одуванчиков»  создан на базе театральной летней лаборатории для слабовидящих и незрячих детей с участием больничных клоунов из «Дома в горошек». Это спектакль о лете одного мальчика, его открытиях, мечтах, взаимоотношениях с людьми, природой и самим собой. Спектакль объединит в себе принципы и приемы спектакля-невидимки  и вербатима. Спектакль будет поставлен художественным руководителем и режиссером благотворительного театра «Дом в горошек» Евгенией Полянской с помощью куратора из Москвы Екатерины Негруцы, которая занимается постановками спектаклей-невидимок уже 10 лет и руководит проектом «The invisible shows. Первый невидимый театр», созданном на базе Дома Булгакова.